Четвертая высота Андрея Костина

Сегодня многим интересно – какими путями приходит человек к своему успеху. Недавно Андрей Костин, Президент — председатель правления ОАО Банк ВТБ, поделился своей историей и своим видением текущей ситуации.

Руководитель второго по величине банка страны занимает кабинет на 58-м этаже высотки в Москва-Сити, откуда открывается захватывающая панорама на Москву, которая, по словам хозяина кабинета, дает ощущение простора, полета, свободы, движения. С этой же свободой Андрей Леонидович открывает нам этапы своего восхождения на финансовый олимп, делится своими личными воспоминаниями и мыслями.

Андрей Костин о текущей ситуации в бизнесе:

- Считаю, за десять лет моей деятельности в банке сегодня, может, самый трудный период. До кризиса было время оптимизма, роста, когда все казалось легко и каждый следующий день был лучше предыдущего. А потом случился кризис. Пришлось тяжело, но шла понятная коллективная борьба с кризисными явлениями, в которой объединились и власть, и бизнес, и население страны. А сейчас вот ситуация более сложная. С одной стороны, вроде бы и кризиса нет, а с другой, в мире остается очень много нестабильности и рисков. На этом фоне сложно развиваться. Сейчас жизнь ставит новые вызовы, на которые приходится отвечать.

Андрей Костин о себе:

- Я человек решительный. Считаю, что люди могут решить любую проблему, изменить любую ситуацию. Только физические законы неподвластны, вроде закона всемирного тяготения. Хотя и его человек научился преодолевать. Поэтому когда мне, например, говорят, что ситуацию или систему нельзя изменить, всегда отвечаю, что возможно все, что создается и делается людьми. Нужно просто работать. Говорю о системе в широком смысле слова — политической, правовой, банковской, социальной. Только нужно, чтобы решительность сочеталась с ответственностью, потому что быть безрассудным ты можешь лишь в отношении себя. Если же несешь ответственность за людей, за материальные ценности, безрассудные поступки совершать нельзя.

Андрей Костин о Сбербанке:

- У нас разный генезис. Говорят, что Сбербанк более предсказуем, более понятен. Я с этим соглашусь. Но давайте учтем, что у нас были разные отправные точки. Сбербанк — вечный монополист на финансовом рынке. Десять лет назад, когда я начинал работать в ВТБ, мы по активам представляли собой одну десятую от Сберегательного банка. Если проводить футбольные аналогии, играли на разных уровнях: они в премьер-лиге, а мы в первом или даже во втором дивизионе. Сегодня наш баланс превысил половину сбербанковского. Мы в одной лиге. Мы стали системообразующим банком…- Как в спорте: команды играют друг против друга, но в выигрыше спорт, болельщики. В нашем случае — клиенты, общество в целом. Без конкуренции невозможен рост, невозможно качественное обслуживание населения. Если бы у ВТБ не было достойного конкурента в лице Сбербанка или у Сбербанка не было бы нас, страдало бы и общество, и экономика…Мы играем по правилам. Подножки не ставим, а по правилам обводим или даже применяем допустимые силовые приемы. Все как в спорте. Но когда есть системные риски, как во время кризиса, мы объединяемся и выступаем с единых позиций. Как и при отстаивании отраслевых интересов…

Андрей Костин о деньгах:

- Думаю, банкир должен считать деньги, а любить их как таковые — не очень это понимаю. Деньги дают человеку не только возможность получить достойный, комфортный уровень жизни. Для бизнесмена это мерило успеха… Каждый стремится создать крупную компанию с большей капитализацией, прибылью… В долг даю. И без процентов... Спросите любого из друзей или знакомых. Но когда речь идет о расходах банка, постоянно борюсь за их сокращение. Сейчас ставится вопрос о монетизации ряда привилегий у государственных служащих. Мне кажется, это очень правильное направление. Мы коммерческая организация и стараемся все максимально монетизировать. Проще говоря, человеку выплачивается хорошее вознаграждение за его труд, и он сам решает, нанимать шофера или же самому садиться за руль.

Андрей Костин о семье:

- Отец работал в аппарате ЦК КПСС, потом зампредом в Госкомтруде. Одно время преподавал в МГУ, заведовал там кафедрой. Понятно, что на первых этапах это помогало. В МИД ведь в Советском Союзе просто так не брали… Папина опека продолжалась не слишком долго, во время моей командировки в Англию отец ушел на пенсию, и я дальше двигался, полагаясь на собственные силы.

Андрей Костин – начало трудового пути:

- После окончания Московского университета Андрей Костин попал на работу в советское генконсульство в Сиднее. Зарплату получал очень низкую по любым меркам — около 300 австралийских долларов в месяц. Питаться на них можно было, а вот одежду покупать, например, уже с трудом. Для новичка это считалось хорошим стартом…Жизнь загрансотрудников четко делилась на этапы: период накопления за границей и период расходов в России после возвращения. Поэтому все занимались коммерцией: и посольские, и консульские. В безналоговом Сингапуре мы покупали технику, а затем сдавали в комиссионные магазины в России. Разница была колоссальной. Получается, уже в те годы бизнесом занимались.

Андрей Костин о службе в Лондоне:

— Там я провел интересные пять лет — это были годы перестройки. Приехал ровно за день до введения сухого закона в мае 1985 года. И одно из первых моих заданий было распродать спиртные напитки, которые имелись в посольстве. … Через много лет я встретился с Горбачевым на международном форуме, поговорили на разные темы, а в конце Михаил Сергеевич признался: «Самая большая ошибка, допущенная мною, — это антиалкогольная кампания…»…Но пили ведь и в самом деле много. Дипломаты не исключение. Но вообще перестройка была интересным периодом. Было видно, как страна меняется…

Андрей Костин об отношениях с органами:

— Меня не трогали особенно. Сотрудничество предлагали, но не настойчиво. Я отказался… Опровергать такие слухи (про то, что Костин – генерал) бесполезно, все равно будут те, кто им верит. Тут ничего не докажешь. Но это не так. Есть товарищи, которые, наоборот, подчеркивают принадлежность к спецслужбам. А мне чужой славы не надо. Причем ничего ни хорошего, ни плохого я в этом не вижу. Среди сотрудников спецслужб были очень профессиональные люди. А встречались и совсем другие. Как и среди дипломатов.

Андрей Костин – из дипломатов в бизнесмены:

— Знаете, решение само созрело. Помню, в 91-м году вернулся из Лондона в МИД и увидел, как сотрудники начинают с утра пить пиво и часами играть в компьютерные игры… Союз распался, оказались потеряны четкие ориентиры внешней политики, новые еще не сформировались. На какое-то время исчезла востребованность. Ни перспективы, ни интереса к работе. Плюс была безумно низкая заработная плата, которая в начале 90-х годов составляла одиннадцать долларов в месяц… Тогда за все брались: от поставок колючей проволоки для нужд ООН до попыток продажи российских самолетов за рубеж… Постепенно переключились на консалтинг, используя наработанные в Англии контакты… Первые доходы начали получать от западных банков, которые платили за поиски бизнеса, организации поездок иностранных инвесторов сюда и так далее. Это были небольшие суммы, но в те годы доход в две тысячи долларов позволял компании безбедно существовать, даже положить зарплату секретарше и водителю. Ста долларов хватало, чтобы месяц жить! … Ощутимые заработки появились спустя пару лет, году в 94-м. С теми средствами уже можно было серьезно работать на финансовых рынках… Стало достаточно денег, чтобы комфортно себя чувствовать: отдыхать, где хочешь, летать первым классом. Но я никогда не был сторонником покупки заграничной собственности. Мне она просто не нужна. До 96-го года время было нервное, люди опасались, что могут вернуться коммунисты, и сидели на чемоданах. Но потом-то все успокоилось. А сейчас зачем недвижимость за рубежом? За границей бываю часто, но, как правило, один-два дня. Для себя давно решил: Россия — единственная страна, где буду жить. Есть еще одно место, в котором готов проводить старость. Это Крым. Уникальная природа, ничем не хуже Французской Ривьеры. Летом отдыхаю в Форосе, недалеко от места, где находится печально известная дача Горбачева «Заря». Крым — край, богатый с точки зрения и русской истории, и русской культуры.

Андрей Костин о музыке:

— Семилетка по классу скрипки. Когда-то любил в своей компании попеть под гитару, но уже сто лет не баловался. Мне было лет девять или десять. Я жил в простом доме на Ленинском проспекте. Напротив — добропорядочная еврейская семья Плетнеров. Они убедили моих родителей, что ребенок должен заниматься скрипкой и иностранным языком. Вместе с Виталиком Плетнером я пошел сдавать экзамены. В «музыкалку» Плетнера не взяли из-за отсутствия слуха, а в английскую школу не приняли из-за пятого пункта как еврея. Я же прошел в обе. В музыкальную школу надо было ехать час на троллейбусе, а в английскую — еще полчаса в другую сторону. Позанимался так годик, и родители поняли, что сын скоро дойдет до ручки. Они предложили самому выбрать — язык или музыка. Я рассудил, что английский еще выучу, а вот к скрипке в будущем вернусь едва ли. Решение было нерациональное. Но я честно отъездил на скрипку. И ни о чем не жалею, любой опыт полезен. Очень люблю оперу. Благо ВТБ является спонсором Мариинского и Большого театров. Иногда удается вырваться в театр. Так что занятия в детстве скрипкой, наверное, привили мне вкус к хорошей музыке.

Андрей Костин о начале банковской деятельности:

— Немного поработал в банке «Империал» и НРБ, а в 1996 году получил назначение во Внешэкономбанк. После президентских выборов многие команды менялись, мною решили укрепить ВЭБ. Сергея Константиновича (Дубинина) знаю с университета, он был начальником нашего курса. Потом мы на время разошлись в разные стороны и встретились, когда я уже занимался бизнесом, а Дубинин исполнял обязанности министра финансов. Позже он перешел в ЦБ. Через него и Черномырдин обо мне узнал… Хорошо это помню, был день моего сорокалетия, когда Дубинин, придя ко мне в гости, сказал, что Черномырдин выдвинул мою кандидатуру на пост председателя Внешэкономбанка.

Андрей Костин заявляет, что не входил ни в чью группировку:

— Это моя принципиальная позиция. Ни в команду, ни в группировку. Ни тогда, ни сейчас. Хотя Роман Абрамович пытался обучать меня, что свободного бизнеса уже в России быть не может, поэтому надо обязательно к кому-то прибиться: или к нему, или к Ходорковскому, или еще к кому-то… Я уже тогда неплохо знал всех олигархов, пожалуй, за исключением Березовского. Конфликтов между нами не возникало, но и сблизиться я не старался. В свое время ушел в свободное плавание не для того, чтобы работать на кого-то конкретно. Единственное, чье руководство признавал, признаю и буду признавать, это руководство страны. Но найти общий язык могу практически с любым человеком и в правительстве, и в бизнесе, если этого потребуют интересы организации, которую представляю.

Андрей Костин об отношениях с Геращенко:

— Он (Геращенко) не хотел держать в ВЭБе чужака. У нас отношения сразу не сложились. Профессиональные, не личные. Я уважаю Геращенко как яркую и сильную личность. Но Виктор Владимирович — человек из другой, советской эпохи…. Он вроде джинна, считавшего, что земля стоит на трех китах, полагает, что загрансеть нужна российским банкам на случай холодной войны как окно во враждебный западный мир. Я же считаю, что сеть банков за рубежом, а мы присутствуем уже в 20 странах мира, должна быть направлена на большую интеграцию в мировую финансовую систему. Согласитесь, диаметрально противоположные точки зрения.

Андрей Костин о дефолте 1998-го и кризисе 2008-го:

— Это был результат неправильной политики целого ряда людей. Часть из них мои друзья, часть — мои оппоненты. Например, когда господин Алексашенко рассуждает сегодня, как должны себя вести банки, это вызывает удивление. В 98-м году он никого не хотел слушать, был убежден, что разбирается во всем лучше других. В итоге безграмотными и безответственными действиями привел к краху банковскую систему, уничтожил накопления миллионов людей, поставил на грань выживания весь финансовый сектор страны… Кризис 1998 года сначала воспринимался так, будто жизнь закончилась. Когда все началось в августе, я был в отпуске, смотрел китов в Канаде. Вижу сводки — все хуже, вернулся — совсем плохо. Пошли совещания у Кириенко: как будем дефолт делать? Помню, «Менатеп» собирал бизнесменов думать, как дальше жить…. Но нет худа без добра. Кризис 1998 года нас многому научил. В 2008 году западные инвесторы говорили, что российские банкиры очень стрессоустойчивы. Просто опыт уже есть. Я, например, стал ко всему гораздо спокойнее относиться… В жизни существует баланс. И в кризисе тоже. Сначала резко все падает, а потом все оживает. Сейчас я лучше готов к потрясениям.

2008 год был очень тяжелый, и нарастание кризиса шло стремительно. 21 сентября, в свой день рождения, я только в час ночи ушел из кабинета Игнатьева, где еще Кудрин сидел. Обсуждали план спасения Связь-Банка. Наверное, по-настоящему первый день, когда все поняли, что кризис больше не стучится в ворота, что он уже здесь.

Андрей Костин о Навальном:

— Навальный играется в политику, и его критика ВТБ — часть этой игры. Взял одну тему с буровыми установками и пытается на этом заработать политические очки. Я вообще-то позитивно отношусь к критике, всегда, когда она справедлива, признаю ошибки. И по данному вопросу неоднократно давал ответ. Мы провели внутреннее расследование и установили: сделка была проведена не лучшим образом. Три менеджера банка, отвечавших за нее, уволены. МВД, куда обратились с запросом, не выявило в их действиях состава уголовного преступления. На этом моя компетенция на правоохранительном поле заканчивается. Но у меня нет сомнений, что в итоге проект с буровыми окупится и деньги вернутся. Мы этим вопросом занимаемся.

Не могу утверждать, будто у нас все в порядке. Мы регулярно инициируем возбуждение дел против нечистых на руку работников. Бывшие управляющие ВТБ из Курска и Кемерова сидят за решеткой. Ничего не попишешь, в банке работают такие же люди, как и везде, от коррупции никто не застрахован. Особенно когда через твои руки идут колоссальные суммы… Но мы боремся с такими явлениями.

Андрей Костин о том, что было самым сложным за годы работы в ВТБ:

— Могу назвать две вещи. Первое — народное IPO. Само IPO было крайне удачным. Мы разместились на пике рынка, по максимальным ценам, с огромной переподпиской. Десятикратной. У нас спрос только на Западе был в семьдесят миллиардов долларов! Что сработало против народных IPO? Безусловно, кризис… Беда в том, что люди доверились, не зная, что такое рынок, не понимая, что такое акции, что это за инструмент. Они поверили рекламе и купили бумаги. Необходимости при этом для нас такой не было. Деньги мы могли с лихвой собрать на Западе, где акции покупали профессиональные инвесторы, хорошо понимающие риски. Что касается российских частных инвесторов, то для многих это первый опыт, и они оказались не готовы к движению рынка вниз. Даже обратный выкуп акций только частично решил проблему. Все равно остается много недовольных людей: у кого-то акций больше, чем можно было предъявить к выкупу, кто-то купил позднее, кто-то забыл вовремя оформить и так далее.

— Считаю, этот шаг был оправдан. Хотя рыночники говорят, что неправильно, не по рынку. Но в результате кризиса очень многое в нашей жизни не по рынку происходит… Нам казалось: чтобы поддержать морально и материально наших акционеров, нужно было предложить выкупить у них акции по цене размещения. Мы понимаем: это чрезвычайная мера, такого больше не будет, но мы на это пошли, потому что и сам кризис — явление чрезвычайное. Расскажу хорошую шутку. В начале кризиса я был в Нью-Йорке и позвонил коллеге, известному банкиру. Говорю ему: «Что делать?» Он в ответ: «Ничего. Ты же сам говоришь: кризис случается раз в сто лет. Этот уже прозевали, а до следующего уже не доживем».

Андрей Костин о второй больной теме:

— Ситуация с Банком Москвы. Мы не могли представить, что в современной экономике из одного из крупнейших банков страны могут выкачать десятки миллиардов долларов и никто этого не заметит. Обвинения, что мы проглядели ситуацию, оправданны лишь частично. Нас туда не пускали. Единственная альтернатива — оставить все как есть. Тогда банк умер бы с огромными последствиями для всего финансового сектора, потому что там несколько миллионов вкладчиков. Возникла бы целая гора проблем, которая больно бы ударила по всему банковскому сектору. В конечном счете дела в Банке Москвы мы поправим, создадим новый прибыльный бизнес. Но цена, которую заплатили и в финансовом, и в моральном плане, оказалась большой. Я уже не говорю о том, сколько сил у сотрудников требует работа по данному проекту. Только ответы на запросы по уголовным делам, а их уже семь, чего стоят. Так что считаю, что слово «мошенничество» в отношении Бородина не подходит. Слишком оно мягко звучит по-русски. Английское fraudе — более подходящее, пожестче.

Ну а вообще-то в банке каждый день — борьба. Уже говорил, что сейчас ситуация очень непростая. С одной стороны, давит плохой, очень нестабильный фондовый рынок. С другой — результатом кризиса стало желание надзорных органов всех стран ужесточить банковский контроль, включая увеличение резервов, требования к капиталу и тому подобное. Что это значит? Банки будут меньше кредитовать реальный сектор, получать меньше прибыли, а издержки будут расти. В конечном итоге пострадает наш клиент, экономика в целом, замедлится ее рост.

Андрей Костин о росте ВТБ за последние десять лет:

— Более чем в тридцать раз. У нас с шести до двухсот с лишним миллиардов долларов выросли активы, в группе создан новый бизнес — розничный и инвестиционный банки. Мы приучили всех к тому, что у нас быстрые темпы роста. Но наша задача сейчас перейти от стратегии быстрого, экстенсивного роста к росту качественному. Мне хочется создать идеальный банк — высокотехнологичный, с отличными специалистами, лучшими банковскими продуктами. Задача очень сложная. Но мы ее решаем. Берем лучший мировой опыт, привлекаем иностранных специалистов…

Андрей Костин – боялся ли, что могут не утвердить в должности на второй срок:

— Мои полномочия продлены до июня 2017 года. Знаете, после гибели сына я перестал чего-либо бояться. Остался лишь страх за жизнь и здоровье близких. Смерть ребенка — это трагедия, которая меняет твое мироощущение. Мне кажется, уже не смогу ощущать себя счастливым человеком. Можно даже быть временами веселым, улыбаться, радоваться каким-то событиям. Но счастливым — нет. Говорят, работа — лучшее лекарство. Наверное, это правда. Спасают работа и близкие, родные люди. Ради них и стоит дальше жить.

Андрей Леонидович Костин

Родился 21 сентября 1956 года в Москве. В 1979 году с отличием окончил экономический факультет МГУ имени Ломоносова по специальности экономист-международник. В 2001 году защитил кандидатскую диссертацию. C 1979 по 1992 год работал в структуре МИД СССР: был сотрудником генконсульства в Австралии, затем посольства в Великобритании. В 1992 году стал одним из основателей Российской инвестиционно-финансовой компании (РИФК), работавшей на рынках ценных бумаг и долговых обязательств. С 1993 по 1995 год — заместитель начальника управления иностранных инвестиций банка «Империал». В 1995 году — первый заместитель председателя Национального резервного банка. 18 октября 1996 года указом президента России назначен председателем Внешэкономбанка. В ВТБ с 2002 года. Президент — председатель правления, член наблюдательного совета ОАО Банк ВТБ. В апреле 2012 года полномочия Андрея Костина были продлены до 2017 года. В ноябре 2011 года избран председателем Делового саммита форума Азиатско-Тихоокеанского экономического сотрудничества (АТЭС), проведение которого запланировано на сентябрь 2012 года во Владивостоке. Имеет ряд государственных наград.